Недавняя российская интервенция в Украину вызвала много дискуссий о пользе и эффективности гибридной войны. В широком смысле, под гибридной войной понимается сочетание традиционных/нетрадиционных, регулярных и временных, информационных и кибер (компьютерных) войн.
В последнее десятилетие, многие коалиции во всем мире, в том числе и НАТО, пытаются решить, что противопоставить так называемым гибридным угрозам. Вместо того, что бы развивать стратегии, направленные на борьбу с «гибридными» вызовами (неопределенный и слишком размытый термин) я считаю, что нужно руководящим органам стоит держаться от него подальше и рассматривать войну такой, какой она всегда была: сложной комплексной угрозой и действенным средством достижения политических целей.
Понятие гибридной войны появилось еще в 2005 году и использовалось для описания стратегии, применяемой «Хэзболлой» в ливанской войне 2006 года. С тех времен термин гибрид доминировал в спорах о современных и будущих войнах, и в конце концов стал точкой зрения старших военных руководителей и основой современной военной стратегии. Суть дебатов заключается в том, что современные противники используют все аспекты борьбы с превосходством Запада: явные/тайные средства, традиционные/нетрадиционные, не ограничиваясь обычными средствами. Нет никаких обсуждений ни сегодня, ни в прошлом, какие креативные способы введения войны разрабатывают противники. Всю совокупность этих способов называют набором гибридных угроз, но не совсем понятно, почему этот термин должен использоваться для их описания. На практике, любая угроза может быть гибридной, пока она не ограничена только ведением боевых действий. Когда любая угроза применения силы определяется как «гибрид», термин теряет свое значение, вызывает путаницу, вместо уточнения реалий современной войны. 
Еще один вопрос заключается в том, что использование нового термина гибридная война предполагает что то новое в современной войне — хотя это и необязательно. В своей фундаментальной книге Войны будущего, известный военный стратег Колин Грэй доказывает, что расширение современной войны и есть война будущего. Большинство, если не все, военные конфликты в истории человечества велись асимметричными методами с использованием слабых сторон противника, что приводило к применению как обычных, так и не регулярных войск, тактик и стратегий. Так же, как усиление кибер войн существенно не изменило характер ведения войны, а лишь расширило ее, перенеся войну в новое измерение. На недавнем собрании, организованным НАТО и Атлантическим Советом, участники заявили, что «не существует общепринятого определения терминов, относящихся к гибридной войне.” Другими словами, все 28 стран-членов НАТО не могут договориться о четком определении того, с чем они столкнулись. Как лидеры НАТО рассчитывают разработать эффективную военную стратегию, если они даже не могут дать определение тому, с чем собираются бороться? Поэтому я рекомендую НАТО и западным лидерам, принимающим решения, забыть обо всем, что связано с «гибридной» войной и ориентироваться на специфику и взаимосвязь между угрозами, с которыми они сталкиваются. Войны, будь то древние или современные, гибридные или нет, — это всегда сложный и комплексный процесс, который нельзя свести к одному прилагательному. Любая эффективная стратегия должна учитывать комплексность и должна быть ориентирована на поиск путей решения без упрощений. Автор: Доктор Damien Van Puyvelde доцент кафедры изучения вопросов безопасности и заместитель директора по научной работе Национального института исследований в области безопасности, в Университете Техаса в Эль-Пасо Оригинал статьи опубликован 07.05.15 в вестнике нато: http://www.nato.int/docu/review/2015/Also-in-2015/hybrid-modern-future-warfare-russia-ukraine/EN/index.htm Не является официальным переводом.
318
